Люди как боги. Книга 2. Вторжение в Персей [litres] - Сергей Александрович Снегов

все рос, ветви ползли вверх и на середину зала, листья наливались фиолетовым сияньем. Разрастается речью, подумал я огорченно; по опыту прежних снов я знал, что не пойму их языка. Они могли разражаться, разряжаться, взрываться, растекаться, разрастаться, вызваниваться словами – смысла я не понимал.

Но сейчас с удивлением сообразил, что отлично разбираюсь в произнесенном: сановник информировал собрание, что лишь неполадками на Третьей планете можно объяснить опасное вклинивание человеческого флота во внешние обводы неевклидовой улитки.

– Вторая и Четвертая планеты приняли на себя гравитационное напряжение Третьей, – шелестел платаноподобный сановник. – Флоту врага не проникнуть в нашу звездную ограду, Великий…

Владыка раздраженно сверкнул глазами – они вспыхнули как прожекторы. Пышная крона оратора стала морщиться и опадать, он превращался из дерева в прежнюю тумбу. Голос Великого разрушителя гулко гремел (в моих снах нормально разговаривали лишь он да Орлан).

– Удалось ли отбросить врага на исходные позиции?

Ему ответил один из тех, что превращались в ручьи, и я опять хорошо разобрал его льстивую, извилистую, журчащую и пенящуюся речь:

– Сделано много, очень много, о Великий, флотилии врага не проникнуть внутрь, им не удалось проникнуть, нет, не удалось, их выпирает назад крепчающая неевклидовость, их выпирает…

– Они выброшены за пределы скопления?

– Нет, пока нет, не выброшены, нет, – завертелся говорливый ручей, – но их оттесняют, их оттесняют, их оттесняют…

Великий разрушитель махнул рукой, и ручей мгновенно иссяк.

– Они аннигилировали одну планету, а тащат с собой больше десяти. Что произойдет, если они повторят аннигиляции?

Теперь разлетелся один из «взрывников». Его пылающие осколки еще парили над вельможами и властителем, а я уже знал, какие сведения передавал фейерверк.

– Каждая аннигиляция— прорыв около одной десятой неевклидовых препятствий. Если враги полностью превратят в пустоту захваченное космическое вещество, им удастся проникнуть в скопление.

– Что останется нам тогда?

В ответ зазмеился новый сановник. Он так переламывался, извивался и скручивался, что страшно было смотреть. Его информация была малоутешительна для разрушителей:

– Последний шанс тогда, последний шанс – сражение, флот против флота, флот против флота, собрать все корабли, все корабли отовсюду, и ударить, ударить, задушить, распасться, распасться!..

– Сам распадайся! – рявкнул Великий разрушитель. Оратор не распался, а опал и быстренько уполз на старое место. Владыка продолжал свой громогласный допрос:

– А если не сумеем нанести врагам поражение в бою? Каковы прогнозы на этот случай?

Очередной оратор, вспыхнув столбом пламени, так бешено завертелся у трона, что я чуть не ослеп от буйного информационного огневорота.

Этот стратег предлагал бежать на защищенные планеты и закольцеваться на них.

– Иначе говоря, покинуть межзвездные просторы, которыми столько поколений мы владеем безраздельно, – сумрачно сказал властитель. – Перейти на положение галактов, заблокированных в своих звездных логовах? Обороняться без шансов на победу? И все с этим согласны? Неужели нет другого решения?

Оказалось, что все, наоборот, не согласны с огненным пораженцем. Ораторы разрастались, рассыпались, растекались протестами, взрывались и змеились возражениями, пылали опровержениями, разряжались молниями критики. Для всех было ясно, что бегство на укрепленные планеты – лишь начало конца.

На меня особое впечатление произвело туманное слово одного из военачальников – туманное не потому, что мысль, заключенная в нем, была неясна, нет, высказывался он четко. Но, рассказывая о своих соображениях, он использовал еще никем не примененный способ – заклубился синеватым облачком и стал оседать на присутствующих.

– Наши противники и не будут атаковать защищенные планеты, – зловеще моросила холодная информация туманного стратега. – Они не станут подвергать опасности свои корабли, не надейтесь на это. Враги соединятся с разблокированными галактами, выпросят ужасные биологические орудия и расстреляют нас. Не забывайте, что переавтоматизация наших организмов на более надежную механическую основу не завершена!

Властитель задумался.

– Верно, все верно! – прогремел он. – Прогрессивный процесс примитивизации только начат. Философски мы давно определили свою историческую миссию как превращение организмов в механизмы. Я недавно подробно об этом рассказывал в споре с тем упрямым дурачком, которого мы захватили в плен. Но практически – сделали недостаточно. И если биологические орудия галактов появятся у наших планет, спасения не будет. Соединения людей с галактами допустить нельзя. Я хотел бы узнать: что на Третьей планете? Передачу информации разрешаю только для новостей.

Выступил новый оратор – и я понял, почему Великий разрушитель заранее ограничил его выступление. По залу поплыло зловоние.

Сановник – существо, похожее на головоглаза, но без сверкающего перископа – окутался желтым дымом, и я, задохнувшись, схватился за нос, и если не зажал его полностью, то лишь потому, что не хотел упускать интересной информации. Оратор просмердел, что новый Надсмотрщик Третьей планеты принял командование над Управляющим Мозгом, неполадки незначительны, хотя в сложившейся острой ситуации едва не вызвали катастрофических последствий. Ныне их исправили, и Третья планета, мощнейшее сооружение Персея, снова в строю.

И если в первой фазе прорыва она ослабила противодействие, – дышала на меня нестерпимой вонью речь оратора, – то сейчас ей удалось ввести в свои неевклидовы захваты новосозданные объемы пустоты. Помощь Второй и Четвертой планет значительна, но исход схватки решила Третья, я на этом настаиваю и, если будет дозволено…

– Хватит! – загрохотал властитель. – Для присущего тебе способа передачи мысли твоя речь излишне многословна. Пусть Орлан доложит, как чувствуют себя пленники и что с ними делать.

Я не услышал от Орлана чего-либо важного. Пленники подавлены испытаниями, выпавшими на долю адмирала, сам адмирал бодрится, хотя ослабел и уже не может передвигаться. Ничего, кроме того, что он восхищен такой жизнью, от него не добиться.

– Как поступить с пленниками, зависит от того, что собираемся делать мы сами, – сказал Орлан.

– Эвакуироваться! – прогремел властитель. – Никелевая планета в опасной близости от района штурма. Мы перебазируемся на Марганцевую или на Натриевую. Пленников прихватим с собой.

– Ни на Марганцевой, ни на Натриевой не удастся обеспечить их существование, Великий. Люди – биологически слабые объекты, у них трагически узок спектр жизненных условий.

– Это их дело – узок он или широк! Пусть знают, что с такими биологическими структурами не завоевать господства во Вселенной. Погрузить людей и всех, кто с ними, в захваченный звездолет и завтра же отправить на Марганцевую.

– Будет исполнено, Великий! Что до адмирала… Ты гарантировал ему жизнь, Великий.

– Я гарантировал лишь то, что не буду покушаться на его жизнь. А если этот чванливый неудачник подохнет благодаря собственным усилиям, не опечалюсь. Еще меньше буду страдать из-за гибели его друзей. Из всех звездных народов, которые мы покоряли, люди самые отвратительные: неудачное телосложение, отсталая философия, аристократического примитива ни на грош. Правда, мы их еще не покорили, но, когда это случится, пусть